Вы здесь

Ирина Куртмазова. Слова и образы любви

* * *

В городе лето. В городе где-то

Замерли, вымерли все или вся.

День раскален; он расплавлен, раздет он,

Жар раздавая и свет привнеся.

 

Рогом поводит троллейбус ленивый.

Снилось: он — парусник, мчащий к тебе.

Город — не город, а город — огниво,

Для извлечения пекла из тел.

 

И понимаю. Я все понимаю,

Воздух печеный, пьянея, ловлю:

Это — мой город. Да кто я такая

Вне этой пыли, вне гнуса, вне лю-

 

дей, торопящихся спрятаться в камни;

Лета, летящего в Лету; и вне

Всей нелюбви этой? Да и куда мне —

Новорожденной и любящей мне.

 

 

МАМЕ

 

Снова хочу быть маленькой:

Если зима – то игры!

Мам, надевай мне валенки –

Детство опять у Иры.

 

Драмы – по части Вильяма.

Мне надоели драмы.

Как я давно не видела

Снега белее, мама!

 

Сядем, да побеседуем.

Все ли ты мне простила?

Помнишь, когда к беседке я

Той – языком пристыла?

 

Это, конечно, мелочи.

Было и хуже следом…

Но, я все та же девочка,

Мам, что бежит по снегу.

 

 

* * *

Слепящее утро. Август - хитер, как лис:

Свернулся клубком и лижет ладони лета.

И город, влюбленный в хипстеров и актрис,

Возлюбленный город рокеров и поэтов,

 

Играет в фонтане, пьет ароматный чай;

Вдыхает дурманный дым электронной трубки.

Звенящее утро. Август - тебе не май,

Что сгинул в пучине той изумрудной юбки.

 

Он мягко крадется, чтобы лакать тепло.

Он тихо скулит в окно, принимая данность.

Звенящее небо. Раненое крыло.

И свежестью дышит вся мировая жадность.

 

И площади ждут явления всех плащей.

А тело спешит сгореть, предвкушая холод.

Останься со мной - я бросила быть ничьей

И знающей, что меня покидает город.

 

 

* * *

Сегодня невозможно снежно.

Сегодня больно невозмо...

И выйду я на воздух свежий,

и даже шапку не возьму.

 

И я увижу, я увижу,

как падает бескрайний снег.

И снег мне станет ближе, ближе,

И снег мне станет ближе всех.

 

И ляжет снег — тяжёл, как саван.

И станет снегом всё одним.

И я когда-нибудь им стану,

и лягу за окном твоим.

 

И всё исчезнет за снегами,

снегами белыми пройдёт.

Зима горячими губами

меня целует в тонкий лёд.

 

 

* * *

снег весну укрывал, опоздавший ни много ни мало

на порядок зимы, оскверняя собою кварталы,

 

подворотни и площади - так в середине апреля

снег ее обнимал и, волнуясь, казался метелью

 

и стонала весна, истекая истомою вешней

и сегодня она, как и я, перестала быть прежней

 

мы стояли с тобой в этом хаосе дня - невредимы

и наш замкнутый круг принимал очертанья интима

 

все у нас хорошо - мы с тобою случились на свете

и апрельский недуг увлекал нас в недужные сети

 

и тяжелые тучи туманом дурманным сочились

все теперь хорошо - мы с тобой друг у друга случились

 

 

* * *

весна приходит за любовью

и свет ощупывает щеки

люблю когда своим люголем

ты с моей болью сводишь счеты

когда накручиваешь жилы

на свои вилы как спагетти

и достаешь бутылку джина

и ролтона два из пакета

мурашки мечутся по коже

и мы замешкались у двери

и не могу я вспомнить кто же

ты в самом деле в самом деле

а мир вращается вращае…

«ведь жизнь кончается не завтра»

и я тебя за все прощаю

чтоб ролтон заварить на завтрак

 

 

* * *

В лесу дремучем,

В гнезде паучьем

Жила беззвучно.

Ждала напрасно.

 

А ты был лучшим.

Был самым лучшим.

Бессмертный лучик

В загробном царстве.

 

Но гнулись сосны,

Ломали спины;

Тянулись сосны

Ко мне губами.

 

Не просыпайся!

Поспи, Ирина.

С нами спокойней,

Надежней с нами.

 

Лакали лисы

Из моей боли.

Псалмы мне пели

Ночные лисы.

 

Мы не увидимся с тобою,

Ведь ты мне снился…

Всего лишь снился.

 

 

* * *

Не снись. Не воскресай.

Люблю - ну да.

Везет меня трамвай

Туда, туда,

Где травы по плечо

И в рост - цветы.

Люблю тебя. И чё!

А ты, а ты?

Трамвай несется - гля! -

Метели сквозь.

И вертится Земля,

Ломая ось.

И вертится земля

Тебя вокруг.

Тебя блин ради, для

Тебя, мой друг.

Поэтому - не снись.

Всего лишь - знай:

Несет меня сквозь жизнь

К тебе трамвай.

Несет меня.

И мир Обязан ждать.

Таких, как я вот - Ир -

Еще сыскать.

 

 

* * *

уснули сны у изголовья

зимовья перебитых псов

где бредит вечною любовью

любовь не видящая снов

основ не прочная основа

порочная игра всесил

спи и не вымолви ни слова

ни стона не произнеси

 

поземка по земле змеится

и ночь кривит беззвездный рот

а нам никак не распроститься

у разминувшихся дорог

и мировой волчок не дремлет

вот-вот укусит за бочок

здесь нечто по-древнее древней

любви с любовью сводит счет

 

а надо всем этим - Всеспящий

превыше неземной зимы

сны видит о не настоящем

далеком мире где есть мы

там снящаяся человеку

земля, лежит в перине войн

и из-под век стекают реки

и вздрагивают его веки

и мир дрожит над головой

 

 

* * *

рыжих карпов лови что гниют с головы

в тихом омуте ржи где утопленным жаль

не ходить не ходить по лугам трын-травы

на груди у земли не лежать не лежать

оцелованный мной до седых петухов

завещаю моим долгожданным не быть

ты учился забвенью у тени и мхов

ты у всякого зверя учился любить

твой осиновый стон твой осиновый стан

где надежды твои — бурелом бурелом

стал землею звездой путеводною стал

древо жизни твоей стало крепким крестом

рыжих карпов лови на пустом берегу

и смотри и смотри исподлобья берёз

так покой твой — зеницу пускай берегут

как любовь о земле ты ревниво берёг

 

 

* * *

Давай лежать, упавшие на снег,

И видеть сон,

Как вечной темноте уступит свет.

Исчезнет он.

И станет на земле черным-черно.

Не станет всех.

И это все, конечно, ничего,

Но как же снег?

Давай с тобой на следующей сойдём

С лица земли.

И чтобы нас искали днём с огнём.

И не нашли.

Исчезнем с лент вечерних новостных

К виску висок.

Но как же этот снег и этот стих;

И это всё?

 

 

100-летие «Сибирских огней»