Вы здесь

Радикальная нежность художника Мизина

Я — фотограф, Вячеслав Мизин — художник. Мы с ним дружим и вместе работаем уже много лет, поэтому согласиться анализировать творчество своего близкого соратника можно, только имея определенную безбашенность. Признаюсь, когда мне предложили это сделать, я, понимая, что затея творчески интересна, одновременно осознавал, что и ответственность на себя приму немалую — поэтому почти год оттягивал момент реализации.

Поскольку о работах Вячеслава Мизина и арт-группы «Синие носы» писали многие современные искусствоведы и кураторы выставок (Катя Дёготь, Андрей Ерофеев, Ольга Свиблова), мне не хотелось бы выглядеть простаком рядом с такими экспертами, рассуждая о глубинных художественных смыслах, — я буду говорить о Мизине как о человеке, основываясь исключительно на конкретных историях из жизни.

И называть дальше я его буду — Слава, потому что Вячеслав он — в официальных документах, а в сибирском и российском арт-пространстве — Слава Мизин, и это бренд!

При желании в интернете можно найти вагон информации на тему современного искусства вообще и Славы Мизина в частности: анализ творчества и очень внушительный «послужной список», где кроме всего прочего указано, что он аж дважды участвовал в Венецианской биеннале, одном из самых известных форумов мирового искусства! Мнения о Мизине со товарищи очень противоречивы — от полного неприятия со стороны одного из бывших министров культуры современной России Александра Соколова до обожания со стороны Ольги Свибловой, создателя и директора московского Мультимедиа Арт Музея.

Но рассказ пойдет о том, чего в интернете не найдешь, — о Славе Мизине в жизни, потому что это, думается мне, поможет лучше понять его как художника. Личные качества человека, окружение и воспитание — объясняют ли они его творчество? Думаю, объясняют и определяют.

Лично мне всегда было интересно, как Слава Мизин, получив классическое архитектурное образование в вузе, в котором преподавал Андрей Дмитриевич Крячков, активно работая по специальности и, например, занимаясь росписью православного собора в Казахстане, «докатился» до «Синих носов». И за двадцать лет мне немного удалось в этом разобраться, ведь чтобы лучше всего понять человека и дела его, нужно попробовать влезть в его шкуру или начать делать что-то похожее.

* * *

Каждый российский арт-деятель знает, что Слава Мизин родился 22 мая 1962 года — и каждый раз этот день приходит неожиданно для меня!

Несколько раз я забывал Славу поздравить, хотя люблю это делать в принципе. Как так происходит, не понимаю. Какое-то странно шебутное время перед началом лета…

К тому же Мизину не очень нравится публично праздновать день рождения — за редким исключением он это делает в домашнем кругу. Например, пятидесятилетие Славы вообще проскочило бы незамеченным, если бы не один коммерчески успешный друг, взявший на себя организацию и расходы по мероприятию на загородной турбазе — кстати, прикольно было присутствовать на юбилее ведущего российского андеграундного художника с участием в культурной программе «корпоративного шоу-балета» «Малинки», очень, мягко говоря, далекого от новых веяний в искусстве!

При этом сам Слава кушал-выпивал и нормально это воспринимал — потому что Мизин реальный человек и любит жизнь в реальных ее проявлениях. Искусство искусством, а жизнь жизнью…

Наше живое общение со Славой Мизиным началось еще в прошлом веке. На тот момент я, профессиональный фотограф, работал в Новосибирском театре оперы и балета, заканчивались 1990-е годы, жизнь бурлила, и одному из благотворительных фондов был нужен документалист для фиксации текущих событий. Сотрудник этого фонда Людмила Ивашина вышла на меня по чьей-то рекомендации, дело у нас пошло — примерно год после этого я сотрудничал с художником Костей Скотниковым, помогая ему воплощать с помощью фотографии творческие замыслы в стиле contemporary art. Работали очень плодотворно — Костя получал фотоматериализацию своих идей, а я знакомился с незнакомым и непонятным, но тем и привлекательным миром «современного искусства».

После очередной довольно экстремальной фотосессии Скотников объявил мне немного пафосно (как он умеет), что наше сотрудничество, скорее всего, подходит к концу, поскольку еще один современный художник просит помощи в реализации уже его идей. Художника этого, он сказал, зовут Слава Мизин, и это «настоящий монстр в новосибирском современном искусстве». Вот тут я и задумался — что же такого попросит фотоматериализовать этот художник, что может быть монструознее, чем сделанная перед этим фотофиксация Кости Скотникова, «зашивающего» степлером свой рот для работы «Все художники любят молчать»…

Потом был телефонный звонок от Мизина, мы договорились поснимать у меня в студии оперного театра. Я, конечно, подготовился морально ко всему, но на первый раз все обошлось достаточно безболезненно: на фотосессию Слава принес две литровые банки, в одной из которых были полудохлые и дохлые мухи, в другой — полуживые дождевые червяки. Сколько провозились, уже не помню, но три работы из сделанной серии «Русские народные насекомые» попали на выставки и в каталог «Синих носов» в Третьяковской галерее в 2006 году (желающие могут сами их посмотреть в интернете).

После этого совместная работа пошла, а вернее даже — побежала и полетела: еженедельные фотоотчеты арт-четвергов «Нового Дома Культуры» в Музее им. Ю. В. Кондратюка (где Слава был куратором), серия «Моя судьба», проект «Убежище вне времени» (где впервые сформировалась и предстала миру арт-группа «Синие носы»), арт-чемпионаты на Алтае в 2000 и 2001 годах, «Разве я похож на неудачника?», «Эра милосердия», «NATO, welcome!», «Инно, Нано, Техно» и многое другое вплоть до видеоинсталляции «ФСИК — Федеральная служба исполнения культуры», показанной на Триеннале современного искусства в Музее современного искусства «Гараж» в сентябре 2020 года…

Теперь это уже история, запечатленная в каталогах и растиражированная на многих интернет-ресурсах…

* * *

Постоянное общение и совместное творчество, жены и дети-одногодки привели к тому, что Слава считал меня чуть ли не родственником, поэтому я имел возможность наблюдать его жизнь достаточно близко.

Для Мизина радикализм в искусстве — нормальный ход. Искусство, которое он делает, эпатажно и провокационно, но при этом Слава традиционалист, у него большая семья, четверо детей. Семью свою он нежно любит, например, когда мы ездили навещать его больную маму, Слава настойчиво предупреждал меня, чтобы я не проболтался, какое искусство он делает. Маму Слава любил и берег. Чем он конкретно в художественном мире знаменит, она так и не узнала. Вот думаю иногда — может, радикализмом в творчестве Мизин компенсирует консервативность в домашнем воспитании?

Иногда можно услышать критические отзывы о раздолбайском имидже «сибирского парня с района», который Слава любит эксплуатировать — ну а как иначе показать рафинированной и пафосной Москве, чего она стоит?

Слава — командный игрок и очень компанейский человек. Помнится, на фуршете перед началом фестиваля современного искусства в Молдавии он поднял первый тост за искусство, которое в первую очередь дает возможность общаться с новыми людьми и делать совместные выставки.

Кстати, притом что Мизин отнюдь не враг жидкостей, расширяющих сознание, я ответственно могу утверждать, что все проекты создавались исключительно в трезвом виде — всё спиртосодержащее было только до, после или вместо.

Всуе об искусстве Мизин не болтает, если ему что-то не нравится — не будет уничижительно критиковать, если нравится — тоже, скорее всего, промолчит. Слава сдержан. И может показаться, что ему это вообще по барабану — но те, кто слышал его вечерние разговоры на Алтае во время арт-чемпионатов с Толей Осмоловским, Димой Гутовым или Андреем Ерофеевым, запомнят эти беседы надолго.

А вообще у него феноменальная память на «чужое» искусство — предлагаешь ему, например, идею нового проекта, а он тут же тебе рассказывает, кто, где, как и когда уже делал нечто подобное.

И если заглянуть к Славе в гости, то сразу понятно, откуда такая эрудиция — в квартире огромная библиотека: альбомы живописи и графики, книги по теории искусствоведения, мировая классика и современная художественная литература. А про «насмотренность» в кинематографе и знакомство с большей частью фильмов всех времен и режиссеров я даже и не говорю…

Для Мизина характерно очень продуманное отношение к нарративу в искусстве — высказывание должно быть осмысленным, а мысль свежей и небанальной. Слава крайне отрицательно воспринимает художественное творчество, в котором эстетические «поиски и решения» приводят лишь к тому, что авторские «пятна Роршаха» может понять только высококвалифицированный психоаналитик. Но и банальные прописные истины Мизин тоже, мягко говоря, не приветствует.

* * *

Есть расхожее мнение, что современные художники не умеют рисовать, поэтому и занимаются разными фото-видео, перформансами и объектами. Так на пресс-конференции в Новосибирском художественном музее однажды позволил себе выразиться Никас (Николай Степанович) Сафронов. Ему тут же предложили посоревноваться в технике рисунка с членом арт-группы «Синие носы» Костей Скотниковым (на тот момент — доцентом Новосибирской государственной архитектурно-художественной академии) или Вячеславом Мизиным, руководителем художественных студенческих пленэров. Предложение почему-то принято не было…

С 2017 года прошли три персональные выставки акварелей Славы Мизина в Томске и Новосибирске, также было участие во всероссийском проекте Ю. Аввакумова «Архив “Бумажная архитектура”». Кто это видел, тот понимает, что Мизин не только умеет рисовать, но и делает это очень профессионально. Кстати, и масляной живописи у Славы хватит на приличную «персоналку», если он захочет приложить усилия и победить свою природную скромность.

У Славы Мизина есть редкое для творческого человека качество — не выпячивать свои достижения. О том, что «руководитель Сибирского филиала Государственного центра современного искусства, участник арт-группы “Синие носы” Вячеслав Мизин занял 45-е место в рейтинге самых влиятельных фигур современного искусства», лично я узнал из интернета лишь при подготовке этой статьи.

Очень бы хотелось, чтобы к творчеству Славы Мизина и «Синих носов» публика относилась изначально непредвзято — ведь все это, несмотря на кажущуюся легкость и несерьезность, сделано очень осознанно, сделано образованными, мыслящими оригинально, социально активными и неравнодушно относящимися к нашей жизни людьми. Да, они имеют свою точку зрения и нашли собственный способ ее художественного выражения, но разве можно это ставить им в вину?

Как сказал Александр Клушин, один из наиболее известных в Сибири искусствоведов, на презентации альбома Александра Шурица о «градостроительных» людях в изобразительном искусстве Новосибирска: «Нравятся нам Слава Мизин и “Синие носы” или нет, но это наша история!» Как всегда в России — и нам с этим надо жить, позволю себе добавить.

Все это — наша российско-сибирская современная художественная практика. Смотрите, думайте, чувствуйте! Катарсис вам в награду!

 

100-летие «Сибирских огней»