Вы здесь

Шуршащие соломенные сны



Юрий МАГАЛИФ

«ШУРШАЩИЕ СОЛОМЕННЫЕ СНЫ…»


Письмо
        
         Л.Э. Г-н.

У нас уже осень; и очень возможно,
Что скоро посыплется хрупкий снежок.
А, в общем, живется не слишком тревожно,
Хотя ежедневно почти на вершок
Короче становится существованье
И кружится что-то и где-то болит...
Все реже порывы, все ближе прощанье...
А, если по-честному: сильно щемит
Осеннюю душу в березовых плачах —
Как будто бы снова приблизилась та,
Давнишняя осень на стареньких дачах
Со стуком ботинок по доскам моста.
И там были клены! И листья, как звезды
Срывались под редкие Ваши слова...
А я был уверен, что всё уже поздно,
Что жизнъ прожита, а судьба неправа.
И лампа горела в кругу разговора
В осеннем саду. И нам были слышны
Тяжелые вздохи, тяжелые споры
О судьбах испуганной насмерть страны...
Вы были со мною надменны и строги,
А я был тщеславен.
И нам ни к чему,
Что карты раскинулись к дальней дороге
И к пиковым пыткам в казенном дому.
Проклятье! — мозги мои ветхи и вялы:
От сволок чеченских темно старику;
Но то, что когда-то текло и сияло —
Я вижу яснее, чем эту строку.

А здешняя осень все длится и длится.
Окно запотело. И как-то само
Приходит решенье, что нужно садиться,
Покуда светло, за другое письмо.
...Смешная фамилия там — Косогоры:
Три девушки в белых холстинках стоят
И смотрят как тянутся мамины сборы
На поздние поиски крепких опят.
А старшая мелко запишет в тетради,
Что мир бесконечен!.. И ей невдомек,
Что кончатся все Косогоры в блокаде,
И только останется несколько строк
Вот в этом письме о нетленных холстинках,
О дачниках той довоенной поры,
И — чуть не забыл! — о смешливых морщинках
На переносице младшей сестры.
А средняя что же? Под питерским небом
Ей выпало только гадать и рыдать
Да мужа, ушедшего просто за хлебом,
До смерти из дальнего лагеря ждатъ...

Я вижу, как Вы разбираете туго
Куриный мой почерк, как хочется Вам
Противостоять меланхолии друга,
Эпоху, как хлеб, разделив пополам.
Спасибо! Мне дорого Ваше участье
В моих перепутанных снах наяву.
Ваш темный браслетик на узком запястье
Я помню с тридцатых, и тихо живу
В надежде на встречу в краю запредельном —
Где Вы уже есть, а меня еще нет —
В надежде, что в долгом пути нераздельном
На нас упадет одинаковый свет.

окт. 99
Тогучин-Новосибирск




Род

Сначала — о древней двоюродной тете:
"В Полтаве, от рака..." И всем невдомек,
Что дело пошло о смертельной охоте
На эту семью, что кончается срок
Цветущего рода, где бабки и дедки,
Племянницы, сестры, внучата, отцы —
Огромного дерева хрупкие ветки —
На этой планете уже не жильцы.
А как было просто! И всё было рядом:
Поездки то в Тулу, а то в Магадан;
И Санкт-Петербург был еще Ленинградом,
И пел "Се-си-бон" молодой Ив Монтан...
И ночью звонили, и в полдень звонили;
Внакидку пальто и бегом на вокзал;
Смеялись, трепались и жизнь торопили —
Никто не болел и никто не страдал...
Но эхо полтавской двоюродной тети
В Сибири откликнулось — и понеслось:
В больнице, в театре, в метро, на работе, —
Не то чтобы вкривь, но особенно вкось:
Один за другим... И в любую погоду...
Каких-нибудь десять-одиннадцать лет
И нет продолженья огромному роду
И слава сгорела, и памяти нет.

А, впрочем, какой-то невидный росточек
В Тобольске как будто готовит приплод:
И, может быть, пара расплывчатых строчек
(И даже не строчек, а несколько точек!)
Продлят этот разом исчезнувший род.

26 декабря 1998
Новосибирск


Букет

Мне очень нравятся сухие травы —
В кувшине старом на моем окне
Они стоят просты и величавы.
Не думая о будущей весне.

Они свое уже отзеленели,
Росой стеклянной тихо отзвенели,
На солнышко налюбовались всласть;
Не грезили о счастье на чужбине
И не в тщеславной выросли гордыне:
На что смиренным слава или властъ?

Наивный май, июньскую безбрежность
Хранят в своих звенящих стебельках
Сухие травы — хрупкие, как нежность,
Сухие травы — легкие, как прах.

Шуршащие соломенные сны.
Воспоминания весны.

август 99
Тогучин — Новосибирск


* * *

А если бы
         ты где-нибудь меня
Ждала на том
         или на этом свете,
То я,
загнав надежду, как коня,
Перемешав слова и междометья,
Все мчался бы к тебе, к тебе одной —
Забыв, что могут быть куда проворней
Над маленькой твоею головой
Сплетенные рябиновые корни;
Забыв, что снегопады и дожди
Давно состав суглинка изменили...
И только прах клубится позади
Моих нечеловеческих усилий.

Всё позабуду на пути к тебе!
Судьба...Судьбы...Судьбою...О судьбе...

10 окт. — 6 дек. 98
Тогучин-Новосибирск



* * *

Говорят англичане:
"Что прошло — то прошло".
Почему ж меня манит
Взяться вновь за весло? —
За весло кормовое,
Что вело обласок
Вдоль зеленого строя
Камышей и осок:

Вдоль по речке тенистой
Под названьем Уень, —
В тот простой серебристый
Приснопамятный день,

Когда нам было мало
Рыбы, песен, стихов.
И с утра нехватало
Разных там пустяков,

Когда сердце не знало,
Что летит под откос,
Когда ты хохотала
До упаду, до слез!..

Как минувшее ранит —
Метко бьет под крыло!..
Господа англичане:
"Что прошло — не прошло!"

3 марта 99
Кардиодиспансер


Художнику

Не трогай старые свои полотна —
Не поправляй ни кистью, ни ножом:
Написанное некогда вольготно,
Прелестно в легкомыслии своем!

...Мальчишество, свирепые попойки;
Сырой подвальчик, пыльный чердачок;
Продавленные панцирные койки
И благодатной крепости "сучок"...

Молились на холсты, картоны, доски;
Наперекор заманчивой судьбе,
Сжигались гениальные наброски,
Как доказательство самим себе!

Все были Суриковы! Все Ван-Гоги!
И жизнь была бессонной мастерской,
Где боги возникали на пороге,
Слегка взмахнув классической рукой.

Не говори, что ты забыл про это,
Не говори, что стал совсем ручным, —
Что все твои доходные сюжеты —
Прямой упрек безумствам молодым.

Пусть твое имя звучно и почетно,
Но, чтобы знать точнее что почем —
Не трогай старые свои полотна,
Не поправляй ни кистью, ни ножом...

4 января 99
Тогучин


* * *

Посмотрите на картину Рафаэля —
Посмотрите на "Сикстинскую мадонну",
И вам сразу станет ясным и понятным
Уходящее навек тысячелетье.
Мы в нем жили — говорили и писали;
Мы в нем строили фрегаты и ракеты;
Рядом с нами наши прадеды ходили,
Отмечая гениальные открытья.
По суровому закону тяготенья
Разбивались мы в лепешку, но вставали,
Чтоб увидеть через форточку улыбку
Человека посредине лунных "цирков"...

Но смотрите на картину Рафаэля,
Но взгляните ж на "Сикстинскую мадонну"! —
Как встревожена смертельно Богоматерь,
Как ужасна мудрость зоркого Младенца!
Это мы глядим в смятении и в страхе
В приоткрывшуюся дверь другой эпохи;
Это наша мудрость тянется к безумству
Неожиданных и верных прорицаний.
Как мешает нам сегодня наша память!
Как мешают живописцы и поэты!
Как нам хочется, тайком перекрестившись,
Отвернуться от картины Рафаэля...

24 июля 99
Тогучин

100-летие «Сибирских огней»