Вы здесь
Цветущий папоротник
* * *
Ты обещал показать мне море.
Я очень этого ждала.
Меня лихорадило от нетерпения.
Просыпаясь,
я с тоской облизывала губы,
но они никогда не были солеными.
Жаль, что тебе пришлось умереть для того,
чтобы я увидела тонны воды.
Мое первое море было теплым и бесконечным,
таким же бесконечным, как небо,
в которое я постоянно вглядываюсь теперь
в поисках твоих следов.
Прошло шесть лет,
но до сих пор,
купаясь в море,
я чувствую стыд и вину.
Я швыряю камни в эту безобидную воду,
вместо того чтобы просить прощения
за то, что я ненавижу море.
За то,
что, если бы мне предложили выбрать между тобой и морем,
я бы выбрала тебя.
* * *
Александра Сергеевна выйдет в пробел окна —
В незакрытую дверь, в непробудную синь — прочь,
Оттого, что покажется, будто она одна
И терпеть одиночество стало совсем невмочь.
Александра Сергеевна больше не сможет ждать,
Не захочет мириться, мужаться и делать вид,
Потому что не скрыть, не закрасить седую прядь,
Потому что в груди с каждым годом сильней болит.
Александра Сергеевна выйдет, и сразу — сад
(А куда еще денешься с первого этажа?!),
Где послушные дети спасают слепых котят —
На ладошку кладут, целуют, и те дрожат,
Где невидные птицы всегда продолжают петь,
Где становится легче от запаха разных трав, —
Там, где кажется странным желание умереть,
И в руках тают бабочки, сердце твое украв.
* * *
Утром проснусь и расплачусь — не успокоиться,
Выпью таблетку, но не утихнет боль.
Пусть прилетит лучше бледная моль бессонницы,
Чем расставаться каждый рассвет с тобой.
В страхе, что так не смогу дотянуть до вечера,
В лучшей больнице приема врача добьюсь,
Там на вопрос: «На что жалуетесь?» — отвечу я:
«Непроходящая необъяснимая грусть».
Мне постучат по коленкам и лоб потрогают,
Кончиком пальца попросят нащупать нос,
Знаю, с такими симптомами ходят многие,
Только вот я-то больна, и больна всерьез.
Врач убедится, что для лечения поздно, но
В мягкой улыбке растянет усталый рот:
«Это всего лишь жизнь — ничего серьезного.
Перетерпите, скоро само пройдет».
* * *
Смотрела на тебя через огонь,
плела венок, плела и улыбалась.
В твоем присутствии вода в густой Оби
прозрачной становилась и спокойной,
трава стелилась, ветер утихал,
а я плела, плела и улыбалась.
В прыжке я замирала над костром,
чтобы во тьме июльской влажной ночи
ты разглядел меня
и захотел присвоить,
как вещь, как золото, как редкостную тварь,
которая устала от свободы.
И ты смотрел
и взгляд не отводил,
а я боялась показаться ведьмой,
а я боялась показаться слабой,
а я боялась просто показаться,
а ты смотрел,
смотрел меня и видел.
Я знаю точно, папоротник цвел
не каждый день,
не раз в году —
однажды.
Я видела, но мне никто не верит.