Вы здесь
Евангелие от…
* * *
Точно много лет назад,
ведрами
из колодца воду в дом
маленький
я ношу, когда снега —
ордами.
Я ношу, когда цветок —
аленький.
Все проходит! Ничего
нового:
тут — в дерьме, а там — в меду
улицы.
Но у Севера — отца
строгого —
корни крепкие и не
рубятся.
Знаю: горькие церквей
луковки.
Знаю: узкая в снегу
тропочка.
Станет жарко — расстегну
пуговки.
Станет зябко — покурю
в топочку.
Все проходит! Ничего
нового.
Снова щеки у Христа
впалые.
Я цветы тому, кто мне
дорог был,
на могилку положу
алые…
Солнце плещется в ведре
рыбкою.
Загоржусь уловом как
маленький.
И качается земля
зыбкою.
И о валенок стучу
валенком.
Обходчик
Белый снег на черном фоне
Неба — точно хлеб и соль.
Из слепой выходят зоны
На фонарь, как на пароль,
Дерева в жилетках рыжих.
Вдоль путей идут ко мне.
Я спрошу, когда поближе
Подойдут: «Цигарки нет?»
Не услышу я ответа,
Но качнутся ветви ив,
Преломив собой луч света,
Хлеб со мною преломив.
* * *
Ни с того ни с сего поутру
я, себя не стесняясь, заплакал.
Может, ангел провел по нутру,
словно ветер по стенам барака,
вдруг ладонью.
Иль что там у них
вместо рук, у посланников Божьих?..
Ни похмелья, ни мыслей дурных,
как проснулся, не чувствовал кожей.
Но заплакал…
И, глядя на свет
сквозь окно, улыбался кому-то.
Точно видел во сне: смерти нет!
Есть другое, Небесное, утро.
* * *
Помер мужик зимой:
Сердце. Упал и помер.
Кружится шар земной,
Даже на миг не обмер.
Помер мужик легко,
Да хоронить не просто:
Сколь намело снегов!
Тяжко идти к погосту.
— Видно, мужик болел…
— Пил! Вот и помер, грешный…
— Он, говорят, сидел.
Жалко его, конечно.
Топчутся земляки.
Пешни ломают глину.
Дышат на кулаки:
— Зимний уход — он длинный.
Пешни ломают лед.
— Помер… Такое дело…
Молча лежит лишь тот,
Чье провожают тело.
Думает, на старух
Глядя душой незримой:
«Если бы знал: помру,
Перетерпел бы зиму».
* * *
Как телефонный жетон
в щель таксофона, скользнет
солнце за Божий хитон,
и горизонт оживет,
от тепловозных гудков,
точно от ветра, дрожа.
Воздух вдохнется легко,
с ним — и вечерний пейзаж.
Выдохну: «Будто в бору!..»
Имя, одно из двухсот,
выберу и наберу
номер…
Никто не возьмет.
* * *
И свет явил Господь в моем окне,
И шторой отделил его от мрака.
И, словно в первозданной тишине,
О землях небу повелел заплакать.
И капли очертили плечи древ
И пряди трав зеленых в пальцах ветра.
И солнце, на мгновенье замерев,
Бросала к облакам речная лента.
И чайка крик роняла между волн,
И вздрагивала спящая собака.
И руку мне, младенцу, серый волк
Лизнул, высвобождаясь изо мрака.
Евангелие от…
Курю на последнем понтоне,
Глазею во тьму, как в суму.
Снег падает в реку и тонет
Безропотно, точно Муму.
И, русской природе согласно,
Евангелие от беды
Читаю. Напрасно, напрасно
Смыкали деревья ряды,
Над черной полоскою суши
Березы с полосками дат.
Там в злобе усопшие души,
Как осени листья, лежат.
И мнится, сказать что-то хочет
Сквозь ветер немой катерок…
Мне горько, мне горестно очень!
Я тоже — спасенный щенок.
Бог нем к неумеющим слушать.
Россия глуха от войны.
Читай же, по водам идущий,
Евангелие от вины.